О СЛЕДАХ ИСЛАМА В ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Официальная история не только не раскрывает для масс происхождение руси и славян, но и длительное время пыталась скрыть влияние иных конфессий на формирование культуры России. Традиции русской истории основаны, в числе нескольких иных, на догме об «извечном» противостоянии «православной Руси» и «поганых инородцев». Вместе с тем, это не верно для многих периодов российской истории. М. Аджиев, например, обратил внимание, что на территории современной России нет христианских кладбищ старше ХVII в. Автор предлагает вниманию читателя материал, свидетельствующий о принятии и существовании Ислама в Древней Руси. Арабский ученый Мухаммед аль Ауфи в своем труде «О путях государства», написанный в 40 - е г ХIII в. указывал: в 300 году хиджры они (русы) сделались христианами... затем сделались мусульманами, приняв веру от хорезмшаха. Титул царя русов Буладмир (ассоциация с типичным у тюрков Булат - тимер — Р. Н.), как у тюрков царь носит титул хакана, а болгарский (западный? — Р. Н.) — владаваца (Бартольд В. В. Т. 2. С. 807.). К слову сказать, некоторые монеты, относимые к Владимиру Святому, чеканены от имени Дамира (тот же Темир, но в южно - тюркской трактовке). Аль Марвази (ХI–ХII в) под 912–913 годы писал: русы крестились, но вера притупила их мечи, двери добычи закрылись перед ними, тогда они направили послов в Хорезм и перешли (примерно в 944–945 году) в Ислам (Макаров А. С. 17.).  Как нам кажется, здесь проявляется взаимосвязь с известным разгромом русов (Олега?) на Волге в начале Х века. Таким образом, имеются и давно известны специалистам письменные свидетельства о принятии русами Ислама в Х в. Известны и другие свидетельства. Вот что пишет об этих событиях официально непризнанный пока учеными источник — «Джагфар тарихы». Там, например, отмечалось, что после нескольких военных поражений примерно в 982/3 году Владимир был вынужден не только открыть «янтарный» путь (речной путь на Балтику) булгарам, но и обязался не препятствовать распространению ислама в своих землях. Были (построены?) соборные мечети в Башту (Киев), Караджаре (Чернигов), Батавыле (Путивль), Хурсе, Барын, Диу… (Бакши Иман. 1993. С. 103–104).

По всей вероятности, ислама придерживалась часть собственно руси и определенное количество славян.

Ислам, принятый на территории нашей страны первоначально жителями Дагестана, вероятно, вскоре после этого распространился и в булгарских городах. Так в Киеве (Башту, Шамбат, Хуннигард) указывалось наличие соборной мечети (Джагфар тарихы»), а знаменитый булгарский сказитель и ученый — Микаэль Башту (Микаэль Киевский) написал там свою выдающуюся поэму — «Шан кызы дастаны» (примерно Х в).

В тот же период, по всей видимости, происходит приобщение к исламу части не только русов, но и славянской знати. Н. П. Загоскин, со ссылкой на Гаркави (Гаркави А. Я. 1870) приводит сообщение Абульфеды о том, что в начале Х в. славянский предводитель Масуд совершил несколько путешествий в Африку. Термин «саклаб» имел ранее несколько иные значения и, изначально, не был адекватен современному значению термина «славяне». У арабов, в частности, он обозначал, как правило, красных (рыжих?) людей иногда — рабов, как у европейцев. Кроме того, предводители славян чаще всего были инородцами. что в некоторых городах стоят рядом храмы (тюркизм) построенные по греческим (из плинфы и конусными крышами) и булгарским (белый камень, слабый фундамент, «маковки», орнамент) образцам. О присутствии исламской обрядности свидетельствуют некоторые захоронения совершенные по мусульманским образцам. Имеются в виду грунтовые захоронения, в которых останки ориентированы на восток и обращены лицом на юг. Они довольно часто встречаются в «Древней Руси», но, как правило, игнорируются или скрываются. Также, впрочем, как и этнический состав древних городов. Так, антропологами установлено, что население «древнерусских» городов, отличалось, по отношению к окружающему населению, более выраженной монголоидностью. Следовательно, основателями этих городов не могли быть скандинавы, а степняки — более предпочтительны (Алексеева Т. 1997. С. 58). Ислам проникает на территорию центральных областей будущей России и через выделившуюся Волжскую Булгарию. Так, Ибн Фадлан, приехавший приводить к вере булгар, вынужден был отметить, наличие там мечетей и школ уже в начале Х века (отметим, что в то время территория будущей Московии, по всей вероятности, еще находилась в составе Булгарского государства).

Есть основания предполагать, что еще в домонгольский период определенная часть населения русских княжеств приобщилась к Исламу.

Об этом свидетельствует присутствие в православной терминологии не только булгарских и тюркских слов (храм, икона, сан, соборность…) но и арабских терминов (суфьян, молитва …). Наличие терминов, отличных от татарских и арабских для обозначения атрибутов исламской веры (мизиги ...) также может косвенно свидетельствовать об этом.

В Новгородской 1 й летописи под 6701 (1193) год я обратил внимание на запись некоем мероприятии в Новгороде Великом, на которое вышли «…с игумены и с софьяны, и с попы…» (ПСРЛ. 2000. т. 3. С. 41.). Мне неизвестен христианский сан «софьян», но суфии — известны в Исламе.

Известное упоминание В. Н. Татищева о том, что булгары строили во Владимиро - суздальской земле храмы, может быть интерпретировано в этом контексте по иному: а христианские ли храмы они строили? Архитектурные черты некоторых церквей домонгольского периода (Покрова на Нерли, например) весьма отличаются от христианских стандартов, даже православных.

Знаменитые купола «маковками» православной архитектуры имеют аналогии на Востоке и не имеют — в христианском. Определенных успехов, по всей видимости, исламское миссионерство достигло в среде финно-угорских народов Поволжья. Следы былой мусульманской обрядности выпукло выявлялись у них еще в конце ХIХ в. (Марджани Ш. 1993), а в начале ХХ в. отмечалось массовое возвращение финно - угров в ислам, о чем с тревогой сообщали православные миссионеры. Наиболее значительный этап исламизации на севере Восточной Европы, по всей видимости, происходил в золотоордынский период. Знать Империи Джучидов приняла ислам вскоре после захвата хорезмских и булгарских территорий — в царствование Берке (конец ХIII в).

Русские сторонники Ислама жили и в самих древнерусских городах. Так, например, при описании бунта в Ярославле (1262) в летописи отмечалось, что был убит толпой ярый приверженец ислама, бывший монах Изосима, «иже чернец быв, отвержется от христовой веры и бысть бесермен зол вельми и прият доспех от посла царева Титяка…». Тем же годом отмечается погибший при штурме г. Юрьева в войске ТОВТИВИ­ЛА Полоцкого — ИСМАИЛ Кузнецов (Татищев В. 1965. Т. 5. С. 44).

Видный советский историк А. Н. Нассонов указывал, что восстания 60 - х годов ХIII в. в русских городах были направлены против бессерменов - баскаков собиравших налоги. Отмечалось, что казанские казанские татары под русским термином «бесермены» понимали мусульман.  Он же отмечает наличие русов в отрядах баскаков (Нассонов А. Н. 1940. С. 17, 53.).

В «Истории русов» Г. Конинского отмечается, что в золотордынский период многие храмы венчали полумесяцы. После падения татарской власти, в ознаменование того, что христианство в данном месте возобладало над исламом силой, крест был вознесен над деформированным полумесяцем. Он же отмечает, что со временем это сочетание стало модным и устанавливалась также и в тех местах, где не было мечетей (Конинский Г. С. 9–12). Это указание подтверждается и моим наблюдением. Я обратили внимание на то, что подобное сочетание креста и полумесяца сохранилось в регионах, прежде входивших в зону господства империи Джучидов, то есть там, где действительно ислам мог получить распространение. В западных областях подобное сочетание нам не встречалось. Просмотрев ряд фотографий, бросается в глаза, что сочетание креста и полумесяца присуще более старым храмам, и, как правило, отсутствует на относительно молодых (даже расположеных рядом). Учитывая широко известную и традиционную для христианства миссионерскую политику ставить свои храмы на местах святилищ других вер, мы можем предположить, что на местах нахождения церквей с подобным сочетанием ранее могли находиться мечети. Гербы десятков русских городов, ранее относившихся к Улусу Джучи, содержат полумесяц. Полумесяц крайне не встречается в гербах городов, расположенных западнее Смоленска. Как правило, они присутствуют в татарскихь городках бывшей Литвы. Зарисовки с натуры голландского путешественника Н. Витсена русских городов начала ХVII в. снимают все сомнения в допустимости этой версии. Некоторые полумесяцы поверх крестов выглядят похожими на петушков (сказка — ложь?…), но сочетание креста с языческим петушком, вообще, изначально невозможно 6.

В этом плане, закономерным становится вопрос: по каким обрядам женились в исламском Сарае на ордынских принцессах многочисленные русские князьяпретенденты? При этом, из летописей нам известно, что христианские имена ордынские принцессы получали позже на Руси (допускаем даже, что заочно и посмертно). Так Великий хан Узбек, при котором исламская культура испытывала расцвет в Восточной Европе, в 1317 году женил на своей дочке (племяннице) Кончаке Юрия Даниловича московского. Позже, в крещении, ей было назначено имя Агафья. Из этого следует, что обряд венчания в Орде происходил по своим обычаям, а в то время это уже был Ислам.

Нам кажется вполне естественным, что гургены и зятья ханамусульманина должны были быть мусульманами. В этом отношении, примечательны изображения московских князей с их косами (вплоть до Ивана III), халатами и ханскими шапками. И.Измайлов указывал, что в числе основателей своей династии московские князья указывали татарских царевичей (Родина. 1997.№ 2. С. 89). Московские монеты чеканились и на испорченном арабском языке. Налицо общая ориентация на восточный культурный мир.

Не менее по - азиатски выглядят на европейских миниатюрах и бояре. По татарски — в белых войлочных колпаках и халатах выглядят простые московиты XVI в. в работах С. Герберштейна и М. Литвина.

Эти и другие факты свидетельствуют о том, что московская городская община в значительной степени ориентировалась в вопросах культуры на восточный мир вплоть до середины ХVI в. Об этом свидетельствует и тот известный факт, что бояре ослепили своего сюзерена — великого князя московского Василия Темного, вменив ему в вину чрезмерное предпочтение татарским обычаям и языку. Ориентация русской знати на восточную и тюркскую культуру, сама по себе, не означает автоматического принятия ими догматов мусульманской веры, тем более, значительная часть татар, вышедшая в Московию, исповедовала христианство. Так, в частности, многие «древнерусские» монастыри ХIII–XV вв. были основаны татарами. Исследователями (в частности Г. В. Вернадским) неоднократно указывалось, что процесс христианизации населения Руси Залесской усилился в золотоордынский период. Однако, подобная обстановка не препятствовала, как в более поздние времена, распространению ислама в Руси Залесской.

У нас есть основания полагать, что значительная часть элиты Руси Красной и Белой в период Золотой Орды придерживалась ислама. Так, знаменитый путешественник ХIV в. Афанасий Никитин указывал в своем сочинении и свое мусульманское имя — Ходжа Юсуф Хораса­ни (Никитин А. 1980. С. 57.). А один из русских летописцев Нестор (написавший в частности повесть о падении Константинополя) указывал сразу два своих имени: Нестор и Искандер. Впрочем, и в более поздние времена — в XVI–XVII вв. в списках дьяков и воинских чинов Московии значительную часть составляли фамилии — производные от мусульманских и тюркских имен (и напротив, по данным исследований Г. Носовского и А. Фоменко в списках москвичей им встретилось лишь одно привычное нам «русское» имя. Мы полагаем, что в исследованых писцовых книгах отражались сведения о привилегированных городских слоях. В то же время, христианство традиционно лучше воспитывало рабские черты — покорность, непротивление злу и т.д. Вероятно, поэтому христианизация финно - угров (еще составлявших тогда значительную часть населения Руси Залесской) и славян в золотоордынский период не только не снижается, но и многократно усиливается в период господства Джучидов (Вернадский Г. В. 2000. С. 137, 385). Я полагаю, что в этот период сложилась оппозиция исламской знати и христианского низшего сословия Московии. По всей видимости, в это время презрительное отношение к «черному люду» выразилось в форме «христианин» (крестьянин), сохранившейся в России по сегодняшний день. Напомним, что даже в ориентированной на Запад постпетровской России, до второй половины XIX в. крепостными были почти исключительно русские христиане.  С. Герберштейн, например, в середине ХYI в. уже как старый обычай отмечает, что в Московии знатные лица и воины «в знак презрения» называют селян «хрестьянами» (Герберштейн С. 1908. С. 85. В русских документах это отношение впервые проявилось в 1391 г. (Вернадский Г. В. 2000. С. 137. 385). По всей видимости, обрядность русских мусульман значительно отличалась от общепринятых норм. Так, автор книги «Хафт иклим», написанная в конце ХVI в., говоря о русских, замечает, что даже те из них, которые украсили себя одеждой ислама (в качестве конфессиональной принадлежности — Р.Н.) сохранили страсть к свиному мясу (Бартольд В. В. Т. 2. С. 807). В «Хождении за три моря» А. Никитин упоминает о беседе на религиозные темы со своим другом и покровителем, в конце которой тот пришел к выводу о том, что Афанасий не христианин и не мусульманин. (Примерно также выглядят и русские храмы, архитектурные традиции которых складывались в то время: строительный материал (белый камень) и архитектурные отличия от европейских — салтово - маяцкие и булгарские, общая схема, скорее — греческая, купола — восточные (ближайшие аналоги — в дагестанских мечетях). По всей видимости, Ислам оказал определенное влияние на обрядность православной церкви, т.к. служители Константинопольской церкви (например, Максимилиан, посланец константинопольского патриарха) приезжая в Московию, отмечали, что московское богослужение не соответствует догматам греческой и латинской церквей, а царь — схизматик (Герберштейн С. 1908. С. 65.). М. Г. Худяков в своей знаменитой монографии приводит замечание Максима грека о настолько сильной приверженности московитов восточной моде, что, по его мнению, они «скоро наденут чалму». И как свидетельствуют источники, одевали. И в самом деле, западные современники не раз отмечали такие черты московитов, которые можно было принять за пережитки мусульманских обычаев, как например, массовый отказ от спиртного, и уголовное преследование за его употребление и распространение. В этом отношении знаменательно, что католики не считали славянскую православную церковь за христианскую и направляли против нее крестовые походы своих орденов. Западные современники свидетельствуют, что в Московии «святых католиков преследуют более сильной ненавистью, чем самих магометан».

Г. В. Вернадский отмечал изменение церковного пения в золотоордынский период (Вернадский Г. В. Там же.). Широко известна в казани московская икона «Богоматери млекопитательницы» из собрания Государственной оружейной палаты московского кремля (конец Х–начало Х в.). На ее окладе арабскими буквами тиснено слово «аллах», причем в форме, характерной для общетатарской среды периода Золотой Орды (Мартынова Н. С. 104).

История свидетельствует, что не одно столетие русская православная церковь реформировалась, сближая свои каноны с римской церковью и лишь в ХIV веке приняла римский символ веры. А какой был до того? Из каких канонов исходила? Пока трудно даже предполагать это, однако, заметим, что еще не освещена роль несторианцев (близких по некоторым позициям к исламу) в Древней Руси. Соборная мечеть могла быть и Москве — в «Хонъх», ханском дво­ре в кремле, где постоянно проживали представители хана. (Автору приходилось слышать, что знаменитый историк Москвы И. Забелин указывал в одном из своих произведений на наличие мечети в кремле, но к сожалению, нам не удалось найти это свидетельство). Многие современники отмечают большое количество татар в средневековой Москве. Ими была сформирована значительная часть московской и подмосковной тюркской топонимики. Наверное, для части из них нужны были мечети для соблюдения обрядов Ислама. Во всяком случае, подобные прецеденты в Московии были: мечети в Касимове, Романове…

Но наибольшее количество русских мусульман (насколько применим этот термин к славянам не покорившимся руси), конечно, должно было со временем, стекаться в Казанское ханство. Так, оно, вероятно, и было.

В одном из непризнанных источников «Джагфар тарихы» отмечается, что в Казани проживало до 30 000 «кара муслимов» — т. е. «западных мусульман». В какомто смысле эта цифра подтверждается сведениями «Казанского летописца» (кстати, он и сам происходя из московской знати, принял ислам и сделал успешную карьеру в Казани) который указывал, что войсками Ивана IV в Казани было освобождено из рабства около 100 000 человек. Учитывая тот факт, что рабства в Казани не было даже в той форме, как в Московии, можно предположить, что большая часть из них проживала в Казанской земле свободными. Огромное количество пленных просто невозможно было содержать в относительно небольшом (в тот период) государстве, не изменив существенно демографическую картину. Поэтому пленных, в основном, переправляли на юг, оставляя, как правило, в Казани лишь принявших ислам. Таким образом, цифра 100 000 человек — членов семей примерно соответствует 30 000 хозяев «кара муслимов» (западных му

сульман). Примечателен тот факт, что имея реальный выбор, русь и славяне принимали ислам (в отличие от христианства) осознанно, без принуждения. На территории современной России, как известно, ислам не насаждался силой и хутба изначально читалась не с мечом, а с тростью (Фукс К. 1996).

Автор «Казанской истории», отмечал, что многие из славянмусульман предпочли остаться в Казани и исповедовать Ислам даже в условиях скорого очевидного уничтожения города в середине ХVI в. Более того, попавшие в плен славянемусульмане отказывались сообщать о себе информацию и возвращаться в Московию (Худяков М. Г. 1992). Этот факт, наряду с наличием в составе московских войск значительных татарских соединений, полководцев и самого хана Казанского, позволяет однозначно отрицать навязывавшийся нам ранее и укоренившийся тезис об этническом характере противоречий между Москвой и Казанью.

Постоянное наличие в Булгаре, затем и Казанском ханстве крупных автономных (например, Хлынов, Пермь, кварталы русских и армян в татарских городах) христианских общин делает несостоятельным утверждение о конфессиональном характере многовековой западной агрессии.

Основным же заключением, которое можно сделать по вышеприведенному материалу, является вывод о бесспорном былом присутствии ислама в проторусских и русских государствах, а также о весьма значительном влиянии, которое он оказал на культуру формирующегося русского народа и православной церкви.